Из книги Лены Щенниковой о Герое-чистопольце Александре Кулясове

Очерк о Герое-чистопольце Александре Кулясове появился благодаря встречам члена Союза журналистов РТ Лены Щенниковой. Впервые публикуем интересные факты о нашем земляке из первых уст.

Над селом стоит предутренняя теплынь и тишь. Саша прислушивается, как просыпается земля, освобождаясь от сна туманов и ночных тревог. Дымка радостно повизгивает у его ног.

«Ну, идем», – говорит он четвероногому другу и толкает калитку.

Извилистой лентой убегает в зеленый бархат полей деревенская тропинка. Мальчишка шагает по ней весело. Добрые взгляды сельчан провожают его: «Подрос у Кулясовых помощник. Ишь, ладный какой».

«Закрою глаза, и Саша передо мной живой. Русый, круглолицый, стройный, широкоплечий, глаза большие, на подбородке чуть заметная ямочка... Не курил, не жадничал, очень любил песни, шутку, сам умно острил. О страшно пережитом в бою рассказывал с большим юмором, и все хохотал над своей оплошностью. Вот так, под общий хохот, умел сглаживать горечь утраченной победы».

Анна Петровна отложила письмо однополчанина брата, прикрыла глаза, но мягкое покачивание вагона не навевало сон. Слишком велико было волнение, чтобы могла она уснуть. Она знала, что в том далеком белорусском селе, где захоронен Саша, и куда они ехали теперь с мужем, чтобы поклониться могиле, увезти с нее горсть земли на родину, ребята спросят: «Расскажите, каким он был, Александр Петрович Кулясов?» И ее вдруг пронзила мысль о том, что все, нерасторжимо сплетаясь, существует в ней, что никакие годы не могут заставить забыть войну, гибель брата, что самые мирные подробности бытия будут высекать искры воспоминаний.

Каким был Саша? С детства не любил лжи, несправедливости. Среди сверстников выделялся смелостью, находчивостью, никогда не оставлял товарища в беде.

Учился юноша хорошо. Первые навыки в учебе привил сыну отец Петр Федорович. Он окончил три класса церковно-приходской школы, слыл на селе по тем временам человеком грамотным и детей хотел видеть образованными. Его семейная педагогика была проста, как правило сложения: любовь к труду плюс честность плюс доброта. Все дети, а было их у Кулясовых четверо, переняли эту отцовскую науку трудолюбия и человеколюбия.

Был Александр старшим ребенком в семье и уже с двенадцати лет помогал родителям: работал летом помощником тракториста. Его привыкли видеть по утрам шагающим в поле вместе с любимой собакой. Но однажды он вернулся с поля без нее. Дымка приползла домой лишь в сумерках вся обгорелая. Какие-то хулиганы подожгли ее. Как горько плакал парнишка от жалости и бессилия облегчить страдания животного, как заботливо выхаживал преданного друга вместе с сестренками: осторожно перевязывал, поил молоком. И выходил. Но с тех пор возненавидел людскую жестокость во всех ее проявлениях.

А как ловко играл подросток в городки и лапту. Вечерами на деревенской улице долго слышался его звонкий смех. И хотя вставать на работу надо было рано, двенадцатилетний механизатор не лишал себя детских радостей. Да и скучно было всем без заводилы.

Когда же кончались летние каникулы, и шумная детвора заполняла школьные классы, Александр Кулясов с головой уходил в учебу и общественные дела. Школьную газету редактировал он, старшим пионервожатым первого в Малом Толкише колхозного пионерлагеря был избран он.

Характер у парня был такой – общительный. Ему с людьми было радостно. Может, это и определило выбор профессии. После семилетки поступил юноша учиться на педрабфак в Чистополе, через год перешел на одногодичные курсы учителей начальных классов.

Первые свои уроки Александр Кулясов провел в школе Верхнеуслонс­кого района, затем в селе Русские Сарсазы – Чистопольского.

В 1940 году молодой учитель был призван на службу в Красную Армию. Его направили в Вольское пехотное училище. Прямо с порога училища и шагнул офицер в пекло сражений Великой Отечественной.

И снова перед глазами Анны Петровны поплыли строчки из письма фронтового друга брата Филиппа Петровича Гожева: «Встретились мы в марте 1943 года на курсах комба­тов, были в одном взводе. Вместе в конце июля приплыли пароходом в Саратов в резерв главного командования, а в первых числах августа нас перебросили в резерв Брянского фронта, затем в резерв 11-й армии. В ноябре прибыли в 1086-й стрелковый полк уже на должности командиров: я – первого батальона, Саша – второго. И началась наша фронтовая жизнь – из боя в бой... В бою нам встречаться не приходилось: у него свой батальон, у меня свой и своя задача. Разговор изредка вели по телефону или по рации. А вот с апреля по 24 июня 1944 года, когда нас вывели из боя, стояли в лесу рядом и виделись ежедневно...»

Это были наступательные бои в Белоруссии. Враг пытался приостановить стремительное продвижение советских войск. На отдельных участках противник сосредото­чил большое количество техники. Здесь шли особенно жестокие сражения.

Полк, одним из батальонов которого командовал капитан Кулясов, был причислен к Брянской стрелковой дивизии, входившей в состав войск 2-го Белорусского фронта. Весной 1944 года части дивизии располагались вблизи города Рогачева, а полк, захватив плацдарм на западном берегу реки Друть – правого притока Днепра, закрепился там и мужественно отстаивал его. Враг непрерывно атаковал занятые нашими бойцами рубежи, но всякий раз, встретив упорное сопротивление, с большими потерями откатывался назад. Тогда фашисты решили ввести в сражение крупные силы. Это было 2 марта.

Не успела вечерняя мгла окутать землю, как раскатисто ударила вражеская артиллерия. Сквозь пелену дыма и гари на занятые полком позиции двинулось 25 немецких танков в сопровождении пехотных батальонов.

Командир дивизии дал полку разрешение отойти на восточный берег Друти, в район сосредоточения наших войск, откуда должен был начаться новый этап наступления.

Но отступать было уже поздно. Враг мог расчленить оборону стоявших на этом участке советских подразделений и сбросить их в реку. Оставалось одно – вступить в сражение с превосходящими силами противника.

Батальон Кулясова находился в авангарде полка и принял на себя основной удар гитлеровцев. Пробираясь по узким, наполовину засыпанным землею и гильзами траншеям, командир старался быть спокойным, шутил.

Комбата любили. Он обладал удивительной силой убеждения. Как бы проникал в душу каждого. И офицером слыл волевым: бесстрашно шел навстречу опаснос­ти, первым был в цепочке солдат, принимавших бой. Вот и сейчас, перед самым сражением, Кулясов подбадривал воинов:

– Главное, держаться, не пропустить через нашу оборону ни одного фашистского танка.

– И мышь не проскочит, и воробей не пролетит, товарищ капитан!

– Вот теперь вижу, драться готовы, – смеясь, отвечал острякам комбат.