«Счастья нет! Несчастье есть»: куда податься бедному татарину?

Четыре часа, два антракта и  почти 40 ролей, отмеченных в  программке,  — все это о  ноябрьской премьере «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» («Муть. Мухаджиры») на  большой сцене в  Камаловском театре. Фарид Бикчантаев осуществил давнюю мечту  — поставил романы Махмуда Галяу (инсценировка Ильтазара Мухаматгалиева и  Ильгиза Зайниева), писателя трагической судьбы, впрочем, такой  же она была и  у  его произведений. О  том, что увидел казанский зритель на  премьерных показах, — в  материале «БИЗНЕС Online».

Публике насмотренной в  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» не  хватит оригинальности формы и  смелости аллюзий с  днем сегодняшним, а  для традиционного татарского зрителя, любящего деревенские комедии, все это слишком сложно и  долго

По  признанию самого Фарида Бикчантаева , он  шел к  театральной работе с  двумя томами «энциклопедии татарской жизни» от  Махмуда Галяу долгих 20  лет. И, кажется, в  итоге чуть опоздал с  этим амбициозным проектом. В  момент, когда с  высоких трибун громогласно объявлялось о  том, что татары не  желают быть «сувенирным народом», нынешняя работа  главрежа Камаловского театра, по  сути, эпос о  жизни татарской деревни последней четверти XIX века, прозвучала  бы гораздо громче и  вызвала  бы значительно больше реакций и  дискуссий. 

Четыре часа с  двумя антрактами, почти 40 действующих лиц  (причем даже в  массовке вместе со  студентами театрального училища можно видеть именитых актеров труппы) и  без малого год работы непосредственно над спектаклем  —    всё это о  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» («Муть. Мухаджиры»)  — премьере театра, традиционно приуроченной к  ноябрьскому дню рождения Марселя Салимжанова , предшественника и  учителя нынешнего главного режиссера татарского театра № 1: ему в  начале недели могло  бы исполниться 88 лет. 

Вообще, судьба самого литературного материала и  его автора, а  также то, как над ним шла работа в  театре им.  Камала, сулила что-то необычное на  выходе. Судите сами, от  задуманного Галяу, ставшего жертвой сталинских репрессий в  1937-м,  четырехтомника о  судьбе татар, который должен был хронологически завершаться 1917 годом, сохранились лишь две первые книги, причем в  авторском переводе на  русский язык (этот исторический факт проговаривается со  сцены). Да  и  к  своему театральному зрителю, напомним, «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» шли по  частям. Сначала в  день 60-летия Бикчантаева в  мае на  родной сцене показали первую часть дилогии, и  уже тогда мы  отмечали оригинальную работу хореографа Нурбека Батуллы и  яркую партитуру молодого композитора Елены Шиповой .  Потом на  гастролях  в  питерской Александринке добавили еще 40-минутный кусок, но  полноценная премьера случилась уже в  ноябре 2022-го. Как тут не  вспомнить, что началась работа над спектаклем еще до  февраля этого года, кстати, а  на  большой престижной сцене Александринского театра Бикчантаев показывал свою новую еще неоконченную работу ровно 21  сентября.

Вот такие необычные обстоятельства работы, а  на  выходе  — кондиционный спектакль на  тему «куда податься бедному татарину», сделанный, безусловно, режиссером, обладающим вкусом, владеющим ремеслом и  следящим за  происходящим в  современном театре. Вот только публике насмотренной в  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» не  хватит оригинальности формы и  смелости аллюзий с  днем сегодняшним, а  для традиционного татарского зрителя, любящего деревенские комедии, все это слишком сложно и  долго. В  общем, даже на  премьере не  было супераншлага, а  во  втором антракте корреспондент «БИЗНЕС Online» наблюдал пару десятков зрителей, которые решили пойти домой не  потому, что были чем-то недовольны, а  просто почти три часа в  театре  — этого для них вполне достаточно для культурного досуга.

«Мы  пытались уйти от  этих эстрадных татарских танцев, где вся энергия концентрируется где-то в  районе груди, а  с  землей нет никакой связи»

Между тем, показалось, что Бикчантаеву все равно не  хватило хронометража, нам долго и  подробно рассказывают вполне себе житейскую историю знакомства, закончившегося никахом, вернувшегося в  родную деревню из  армии Сафы ( Фаннур Мухаметзянов ), служившего в  Варшаве солдата местные старики спрашивают про отношение к  мировым проблемам турецкого султана и  китайского императора, и  решительной Сажиды ( Лейсан Гатауллиной ), которая как-то уж  очень легко преодолела сопротивление отца, собиравшегося выдавать замуж свою шестую дочь только после того, как тоже самое сделают все старшие. После того, как одной татарской семьей становится больше, время начинает идти значительно быстрее, вбирая в  себя и  засуху, приносящую страдание в  идиллическую жизнь деревни, и  перепись населения, вконец перепугавшую крестьян, заставив идти на  преступление, и  отъезд героев спектакля в  Турцию за  лучшей жизнью. Возможно,  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» («Муть. Мухаджиры») можно было довести до  двух полноценных трехчасовых спектаклей, как, например, додинские «Братья и  сестры», которые показывают на  сцене МДТ  — Театра Европы два вечера подряд в  будни или целый день с  часовым перерывом в  выходные.

Между тем именно первая часть спектакля, которую в  Казани уже видели весной, полна различных находок, симпатичных мелочей из  татарского быта, юмора (вроде щебечущих Сажиды и  ее  пятерых сестер). Здесь  же и  эффектный пластический номер в  сцене деревенского жыен.

«Сложно назвать это танцем. Пластический этюд или что, не  знаю, как это назвать, но  точно не  танец,  — рассказывала в  интервью „БИЗНЕС Online“ Гатауллина. —  Мы  очень много говорили. И  очень много внимания уделяли тому, что  люди той эпохи  — это люди земли. „Вот земля под ногами, центр, чувствуйте центр“,  — говорил он  [Батулла]  нам. Мы  пытались уйти от  этих эстрадных татарских танцев, где вся энергия концентрируется где-то в  районе груди, а  с  землей нет никакой связи. Здесь мы  пытались, наоборот, согнуть колени, как-то по-другому  выпускать энергию, какую-то, может быть, даже полуживотную, держать связь, быть обязательно здесь и  сейчас». Еще запомнилось решение  трогательной и  невинной сцены первой брачной ночи Сафы и  Сажиды.

Очень удачной находкой стало то, что станового, приехавшего наводить порядок в  деревню, отказавшуюся переписываться, и  турецкого чиновника, без малейшего гостеприимства встречающего татарских переселенцев, играет один актер (Ильнур Закиров)

Что  же до  глобальных проблем татарского народа, то  их  восприятие в  спектакле идет непросто. Сам Галяу, вообще-то, писал о  формировании революционного сознания в  среде татарского крестьянства, хотя этого в  спектакле Бикчантаева  нет. Зато есть люди, режимы и  обстоятельства, которые все время ставят палки в  колеса на  пути к  народному счастью. В  этом смысле очень удачной находкой стало то, что станового, приехавшего наводить порядок в  деревню, отказавшуюся переписываться, и  турецкого чиновника, без малейшего гостеприимства встречающего татарских переселенцев, играет один актер ( Ильнур Закиров ). Добавляют жути и  люди в  черном, время от  времени  подсвечивающие актеров сверху железных конструкций, подобия строительных лесов, главной декорации спектакля (художник Сергей Скоморохов ), передвигающейся по  сцене, ограничивая пространство как движения, так и  свободы героев.

А  еще все эти татарские мужчины большей частью добрые, наивные и, в  общем, не  особо способные постоять за  себя, пуская вперед женщин, как в  случае с  Сажидой, которая и  уговорила всю деревню переселиться в  Турцию. Даже в  эффектной сцене, где местный мулла ( Искандер Хайруллин ) по-русски зачитывает письмо, отосланное императору, со  словами про то, что крестьяне не  сменят веру, несмотря ни  на  какие переписи, именно женщины на  языке жестов выражают здесь самое важное, что хотели донести до  правителя местные татары. Скажем,  начинается  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» и  завершается диалогом пожилого Сафы ( Ильдус Габдрахманов ), вернувшегося после скитаний домой, и  Газиза ( Радик Бариев ), местного юродивого. Говорят они о  счастье и  его достижимости, обмениваясь репликами вроде таких:  "  — Так есть счастье на  свете? —  Счастья  нет! Несчастье есть». При этом один из  героев кажется недостаточно сумасшедшим, а  другой  — человеком с  вполне здоровым цветом лица, который зачем-то переоделся в  лохмотья. А  их  разговор вообще чем-то напоминает печальное общение об  ушедшей жизни Войницкого и  Астрова. «Дело надо делать, господа»,  — могла  бы сказать мужу Сажида, но  ее  уже не  было на  свете.

Совершенно не  удивит, если спектакль попадет в  номинации «Золотой маски», если только национальная театральная премия сохранится,  — масштабное полотно, крепкая работа статусного режиссера, татарский колорит

Хотя зрительским хитом в  Казани премьера Камаловского театра вряд  ли станет, фестивальная судьба у  «Болганчык еллар. Мөһаҗирләр» вполне может быть. Совершенно не  удивит, если спектакль попадет в  номинации «Золотой маски», если только национальная театральная премия сохранится,  — масштабное полотно, крепкая работа статусного режиссера, татарский колорит. Правда, в  рецензиях с  питерского показа новый спектакль Бикчантаева предсказуемо трактуется столичными критиками как история маленького и  симпатичного народа, которого вечно подвергает гонениям и  испытаниям империя. Но  мы  ведь себя считаем одними из  создателей этой империи, хоть и  все еще продолжаем поиски вечного счастья.