Рустам Батыр: «От упоминания вероисповедания преступников страдают прежде всего мусульмане»

Чеченский парламент направил в  Госдуму законопроект, запрещающий распространение сведений о  национальности, вероисповедании и  принадлежности к  народам Российской Федерации лиц, причастных к  совершению преступлений. Известный мусульманский деятель Рустам Батыр анализирует эту нашумевшую инициативу и  приходит к  выводу, что положения чеченского законопроекта сформулированы совершенно некорректно с  юридической точки зрения и  потому не  смогут решить проблему, на  которую они направлены.

Рустам Батыр: «Чеченские парламентарии, обосновывая свою инициативу, совершенно справедливо указывают, что СМИ и  пользователи соцсетей в  последнее время все чаще размещают материалы, формирующие негативную установку в  отношении определенных этническо-конфессиональной групп»

На  «Царьграде», который позиционирует себя как первый русский телеканал, случился скандал. Депутат Госдумы от  Дагестана Султан Хамзаев в  знак протеста покинул студию. Это случилось на  передаче «Не  могу молчать!», где обсуждался нашумевший законопроект о  запрете упоминания в  СМИ вероисповедания и  национальности преступников, инициированный парламентом Чечни. Народный избранник был до  предела возмущен тем, как ведущая передачи Елена Афонина, совершено позабыв о  принципах журналистской нейтральности, заняла однобокую позицию сторонников этно-конфессионального маркирования преступников, да  и  вообще не  особо сдерживала своего неприязненного отношения к  людям иной национальности и  вероисповедания. Зрителям особенно запомнился эпизод, когда второй эксперт, приглашенный вместе с  дагестанским депутатом в  студию и  в  отличие от  него не  разделяющий посыл обсуждаемого законопроекта, тем не  менее попытался вступиться за  этнических мусульман, отметив, что они в  отличие от  «местной» молодежи уступают место пожилым людям в  общественном транспорте. Ведущая совершенно по-хамски заткнула ему рот и  не  дала развить эту тему, выставляющую этнических мусульман в  благоприятном свете.

Не  меньшие страсти вокруг законопроекта бурлят и  в  других  СМИ. Оно и  понятно. Многие журналисты не  без оснований опасаются, что под предлогом борьбы за  межконфессиональный и  межнациональный мир в  стране, начнется очередной виток наступления на  свободу прессы и  закручивания гаек.

Вместе с  тем законодательная инициатива Чечни возникла отнюдь не  от  репрессивных соображений. Поднятая ими проблема объективно существует. Чеченские парламентарии тысячу раз правы, когда в  пояснительной записке к  законопроекту пишут, что «в  нашей многонациональной и  многоконфессиональной стране каждое необдуманно и  неосторожно сказанное слово может стать детонатором социального взрыва, привести к  разжиганию межнациональной и  межконфессиональной вражды и  непредсказуемым последствиям для всей страны». И  это, увы, не  гипотетическая угроза, а  реалии.

Помню, как в  конце 90-х на  одной из  конференций, посвященной религиозно-этническим вопросам, ныне уже покойный исламовед Талиб Саидбаев, 12 лет проработавший главным редактором газеты «Ислам минбяре», в  присутствии собравшихся развернул первую попавшуюся газету (кажется, это был «Московский комсомолец»), купленную им  по  дороге, и  стал зачитывать хронику уголовных преступлений за  минувшие сутки: изнасилований, убийств, краж и  т.  д.  Если злодеяние совершал представитель «кавказской национальности», то  этот факт в  заметке низменно подчеркивался, а  если «славянской», то  ссылка на  национальность отсутствовала. Выводы напрашивались сами собой.

Уже тогда неоднократно ставился вопрос о  недопустимости подобного манипулирования общественным сознанием и  запрете упоминания религии и  национальности преступников. В  2007 году спикер Мосгордумы Владимир Платонов даже попытался инициировать принятие федерального законопроекта, аналогичного чеченскому. Но  власти пошли по  другому пути. Вопрос был решен на  уровне телефонного права и  точечного воздействия на  редакторов. По  крайней мере, до  недавнего времени постыдная практика если не  сошла полностью на  нет, то  существенно сузилась. В  обществе вроде как возник консенсус, что совершенные злодеяния нельзя увязывать с  вероисповеданием и  национальностью правонарушителя.

Однако теперь все снова возвращается на  круги своя. Чеченские парламентарии, обосновывая свою инициативу, совершенно справедливо указывают, что СМИ и  пользователи соцсетей в  последнее время все чаще размещают материалы, формирующие негативную установку в  отношении определенных этническо-конфессиональной групп и  подстрекающие к  ограничению их  прав или к  насильственным действиям против  них. Подобная информация, указывают авторы законопроекта, как правило, порождает напряженность в  обществе, нетерпимость к  сосуществованию людей разных национальностей и  вероисповеданий, поскольку создает благоприятную почву для конфликтов.

Вообще возникает ощущение, будто в  стране кто-то намеренно разыгрывает этноконфессиональную карту. В  последние время мы  видим и  откровенное стравливание татар и  башкир, и  реинкарнацию былого очернения в  СМИ мусульман, в  особенности мигрантов из  Средней Азии и  выходцев с  Северного Кавказа. Так что реакция Чечни, оформленная в  виде законодательной инициативы, совершенно оправданна. Но  даст  ли она практический результат? Вот в  чем вопрос.

«Что такое народы Российской Федерации? Есть  ли вообще такая правовая категория? Интуитивно это как  бы понятно. Но  будь закон принят, в  данной связи непременно возникнет масса вопросов правоприменительного характера»

При всей правильности посыла обсуждаемого законопроекта чеченские парламентарии сформулировали свое видение, как мне представляется, не  совсем корректно с  юридической точки зрения. Так, законопроект предполагает запретить распространение сведений «о  национальной принадлежности, вероисповедания и  принадлежности к  народам Российской Федерации лиц, причастных к  совершению преступлений». Но  что такое народы Российской Федерации? Есть  ли вообще такая правовая категория? Интуитивно это как  бы понятно. Но  будь закон принят, в  данной связи непременно возникнет масса вопросов правоприменительного характера.

Обратим внимание и  на  такой момент. Авторы законопроекта предлагают запретить упоминание «вероисповедания народов Российской Федерации» в  привязке к  преступлениям. Надо полагать, что их  в  первую очередь беспокоит репутация мусульман, ведь именно в  отношении ислама журналисты позволяют себе больше всего недопустимых вольностей вроде таких словосочетаний, как «исламский террорист» и  «исламский экстремист». Вроде  бы задумка парламента Чечни верная и  назревшая: такая практика действительно недопустима. Однако важно понимать, что ислам  — это мировая, а  не  российская религия. Поэтому введение для него локального измерения не  поможет решить проблему по  существу, а  только запутает дело.

Для иллюстрации возьмем бандитов из  ИГИЛ. Как журналист в  случае принятия закона должен будет описывать их  преступления? Напомню, что в  рядах этой террористической организации воюют (или воевали) представители разных народов: российских, среднеазиатских, ближневосточных и  даже европейских. Их  преступления слиты в  единый клубок. Они неразличимы. Но  если следовать букве чеченского законопроекта, то  про одну часть этого бандформирования журналист может будет сказать «исламские террористы», а  вот про другую уже  нет. Согласитесь: это по  меньшей мере странно. Или вспомним саму Чечню в  период, когда она была захвачена силами международного терроризма. Из  формулировок законопроекта следует, что вероисповедание Салмана Радуева упоминать будет нельзя, т.  к. он  чеченец, т.  е. представитель российского народа, а  вот Хаттаба  — можно, т.  к. он  араб, т.  е. к  коренным российским народам не  относится. Но  это  же чистой воды абсурд! Полагаю, что авторы законопроекта предполагают совсем другие последствия своей инициативы. Они, как мне представляется, хотят  — и  вполне справедливо  — положить конец кощунственному увязыванию преступлений с  исламом и  другими религиями вообще, а  не  только с  вероисповеданиями народов РФ, как это сформулировано сейчас. В  таком случае им  нужно было вместо юридически некорректной фразы «вероисповедания народов России» оперировать формулировками ФЗ  «О  свободе совести и  религиозных объединениях», где упомянуты четыре конфессии, считающиеся в  России традиционными. Тогда  бы законопроект имел  бы шансы на  принятие. А  в  таком виде он  будет, скорее всего, забракован еще на  уровне юридической службы Госдумы.

Альбир Крганов  предложил ввести ответственность для СМИ и  физлиц, которые намеренно делают акцент на  этническо-религиозной принадлежности преступников и  террористов, формируя тем самым негативное отношение к  определенной части общества

Вообще, законопроект в  российском обществе встретил большую критику. В  частности, в  Совете по  правам человека при Президенте РФ  отметили, что поднятая чеченскими парламентариями проблема уже отрегулирована в  статье 282 УК  «Возбуждение ненависти либо вражды, а  равно унижение человеческого достоинства». При этом многие критики в  законодательном ограничении на  упоминание какого-либо признака, характеризующего преступника, усмотрели, что в  дальнейшем это может привести к  таким запретам, как указание пола, возраста, образования и  других признаков, позволяющих его хоть как-то описать.

Однако у  законопроекта нашлись и  сторонники. Так, среди российских муфтиев инициативу Чечни поддержал глава ДСМР Альбир Крганов . Более того, он  предложил также ввести ответственность для СМИ и  физлиц, которые намеренно делают акцент на  этническо-религиозной принадлежности преступников и  террористов, формируя тем самым негативное отношение к  определенной части общества. «Сделать это можно по  аналогии с  тем,  — прокомментировал свое предложение исламский лидер,  — как сейчас действует запрет на  распространение в  средствах массовой информации данных о  несовершеннолетних жертвах (для юридических лиц  — от  400 тысяч до  1 миллиона рублей), по  которому при определении судом размера санкции учитывается позиция самого СМИ и  тяжесть последствий публикации».

Все это, конечно, здорово, но  не  более, чем из  серии «мы  за  все хорошее и  против всего плохого». И  вообще подобные законодательные ограничения, если их  примут, легко будет обойти. Это делается уже и  сейчас. Так, например, существует такой информационный ресурс, как «Многонационал». Он  стоит на  позициях пещерно-агрессивного русского национализма и  размещает откровенно шовинистические материалы, направленные против нерусских. Однако авторы ресурса, дабы не  попасть под статью УК  РФ  о  разжигании межнациональной розни, никогда не  упоминают ни  национальности, ни  вероисповедания героев своих одиозных публикаций, которых они всячески чернят и  демонизируют. Эти авторы говорят о  них со  стебом, но  юридически как  бы корректно. Так, в  их  публикациях мы  узнаем о  преступлениях «иностранных специалистов из  Таджикистана» или что-то вроде того. Есть у  них и  коронное словечко, которое им  позволяет уходить от  уголовной ответственности  — многонационал. Когда авторы ресурса пишут, что условный «многонационал» Заурбек Даудов изнасиловал женщину, то  мы, все прекрасно понимаем, в  чей огород брошен камень. Подобные неологизмы позволят также обойти и  запрет, инициируемый парламентариями Чечни, в  случае его принятия.

В  сфере межнациональных и  межконфессиональных отношений нужно действовать не  запретами, а  убеждением, ибо, как говорится, на  силу мил не  будешь. У  нас есть только один путь избавления от  ксенофобских настроений, увы, все еще отравляющих общероссийского самосознание. Это путь постоянной работы над собой в  исправлении собственных недостатков и  принятии другого. Это путь перманентный и  долгий. Но  только так мы  сможем построить общество всеобщего взаимоуважения. И  тогда никакие законодательные запреты, спущенные сверху, нам вообще не  понадобятся.