Шамиль Султанов: «Традиция нужна, но, если только обрядовостью заменяешь веру, тогда тебе конец»

«Если ты  знаешь, что у  тебя только свой путь, то  любой ученый, который нависает над тобой и  диктует тебе, является твоим главным врагом, может быть, более страшным врагом, чем твой личный шайтан», — говорил публицист Шамиль Султанов. «БИЗНЕС Online» завершает публикацию последней лекции Султанова. В  третьей части исламский мыслитель отвечал на  вопросы о  смысле жизни, критериях веры, смерти как процессе, а  не  моменте.

Шамиль Султанов: «Я  не  могу объяснить вам ваш смысл жизни, ваш путь, потому что это только ваш путь, и  только вы  можете это сделать»

В  ней Султанов рассказывать о  цивилизационном сломе и  объясняет чудо Корана. Почему священное писание мусульман невозможно сфальсифицировать, но  можно неправильно понять. 

Султанов объясняет, что такое иман и  как его достичь, а  также рассказывает о  трёх душах, которые есть у  каждого человека и  которые нужно уметь гармонизировать.   

«Если ты  знаешь, что у  тебя только свой путь, то  любой ученый, который нависает над тобой и  диктует тебе, является твоим главным врагом, может быть, более страшным врагом, чем твой личный шайтан»

«Испытания на  самом деле не  сами по  себе важны, а  тем, как вы  их  осознаете»

—  Как понять правильно  ли ты  делаешь, правильно испытания проходишь, испытание  ли это? Это испытание имана или просто нафса, может быть? Как понять, определить для себя?

—  Вопрос заключается в  следующем. Вы  человек, вы  хотите быть хорошим верующим. Вы  хотите быть хорошим верующим  — вы  должны знать смысл своей жизни. Смысл вашей жизни заключается в  том, чтобы выполнять долг перед Всевышним, потому что в  конечном счете Всевышний вас создал и  создает. Другими словами, вы  должны войти в  некую высочайшую гармонию с  Ним, которая внутри вас, которая ближе к  вам, чем кто-либо. Грубо говоря, речь идет о  следующем: эффективность вашего имана, эффективность осознания вами вашего смысла жизни заключается в  том, что вы  лучше осознаете Аллаха (Субхана ва  Тааля). Вы  лучше координируете с  ним свои действия.

—  Вот критерий?

—  Это один из  критериев. Другой критерий  — когда вы  видите, например, испытания. Испытания на  самом деле не  сами по  себе важны, а  тем, как вы  их  осознаете, в  связи с  чем. Например, вы  прошли какие-то испытания, за  это получили по  лотерейному билету миллион долларов  — о, как хорошо, как замечательно, но  это оказалось испытание другим, потому что Аллах (Субхана ва  Тааля) вам дал миллион долларов или рублей в  качестве испытания, для того чтобы вы  раздали как садаку нуждающимся в  вашем регионе  — бедным детям, бедным людям и  так далее. Вы  положили в  банк и  стали на  этом зарабатывать, говоря, что это награда вам за  ваши испытания. Значит, проблема заключается не  в  том, что испытание вы  прошли, а  в  том, как вы  его осознали.

Теперь. С  другой стороны, возвращаясь к  тому, что уже было сказано. Я  не  могу объяснить вам ваш смысл жизни, ваш путь, потому что это только ваш путь, и  только вы  можете это сделать. Если, например, я  буду говорить, в  принципе, я  могу что-то сделать, объяснить и  так далее, но  я  буду вас таким образом программировать. Вместо того чтобы искать свой путь, вы  будете записывать мои слова, повторять их, культивировать, а  это ни  к  чему хорошему не  приведет. Это как восприятие квантовых феноменов определенных. Вы  воспринимаете это так, а  я  воспринимаю иначе. Мы  воспринимаем один и  тот  же феномен, но  по-своему. Понятно?

—  Да, понимаю. То  есть миссионерство после определенного этапа становится грехом?

—  Миссионерство в  исламе вообще запрещено. Если ты  знаешь, что у  тебя только свой путь, то  любой ученый, который нависает над тобой и  диктует тебе, является твоим главным врагом, может быть, более страшным врагом, чем твой личный шайтан. Потому что шайтана ты  можешь ощущать, с  ним можешь бороться, а  тут улыбается умный человек, но  он  тебя программирует.

—  Внешне?

—  Да.

—  И  суфийский шейх тоже?

—  И  суфийский шейх то  же самое. Один из  концептов суфийского пути заключается в  следующем. У  меня есть мюрид, я  его обучаю до  определенного этапа, потом я  его посылаю к  другому шейху, тот  — к  третьему, третий может уже сказать: «Парень, я  тебе ничего уже не  могу сделать, иди сам». Все, уже дальше сам иди.

—  А  то, что всю жизнь шейхам служат?

—  Это все харам, тупик совершеннейший.

—  Нет, про современных шейхов, у  которых масса учеников, тысячи, десятки тысяч.

—  Не  будем о  плохом, то  есть о  больном говорить.

—  То  есть это отрицательный момент?

—  Это все люди, которые на  этом просто бабки зарабатывают.

—  Да?

—  Конечно. Суфизм  же тоже превратился в  базар.

—  То  есть не  может у  тебя всю жизнь учителя быть суфийского?

—  Если ты  40 лет у  шейха ученик, тогда ты  либо тупой, не  готов к  пути, либо шейх твой не  шейх.

«Мы  все равно возвращаемся к  двум вещам  — это искренность и  справедливость»

«Ты  должен быть здесь и  сейчас и  искренним, и  справедливым»

—  Что-то не  то  с  ним.

—  Либо твой шейх ошибся, когда взял тебя своим мюридом. Он  совершил ошибку. Потому что задача настоящего шейха заключается в  том, чтобы увидеть, благодаря какому качеству ты  можешь ступить на  свой путь, на  свой тарикат. А  дальше ты  должен идти своим путем. Он  может сказать: «Ты  этим путем пойдешь, но  сначала должен зайти по  пути в  Мешхед. Там есть такой шейх, ты  должен с  ним года три поработать и  так далее». А  тот может сказать: «Да, ты  все развил, но  тебе нужно пойти в  Бухару и  там разузнать у  соответствующего человека то-то и  то-то. Но  кончается все равно этот промежуточный момент, когда ему говорят: «Ты  должен вот отсюда  — вот она, развилка  — все, должен идти, дальше тебя никто сопровождать не  будет».

—  Нет, ну  поэтому многие суфийские притчи начинаются с  чего? К  учителю пришел некий верующий, искатель, в  большинстве случаев он  его прогоняет. И  потом, с  третьего раза допустим, берет. То  есть видна преграда, там фильтр стоит очень мощный. А  сейчас  — приходи, приходи.

—  Подожди, можно сейчас скажу? Приведу просто ради интереса притчу одну суфийскую. К  одному шейху, очень известному, пришел ученик. Ну  как ученик? Человек уже лет под  50. И  такой печальный, говорит: «Вот я  долго шел, занимался у  разных ученых, прошел разного рода испытания и  прочее, но  я  так и  не  пришел на  путь истинный, не  ощутил этого в  себе, что делать?» А  мне уже, говорит, за  50. Шейх на  него посмотрел… Особенность шейха  — когда он  смотрит и  сразу определяет. И  шейх сказал: «Ты  знаешь, я  ничем не  могу помочь тебе». Не  хотел его обижать. «Нет, ты  должен мне сказать. Я  прошел долго». Тот говорит: «Я  не  могу тебе сказать, потому что ты  не  примешь». —  «Я  приму. Меня Аллах (Субхана ва  Тааля) привел к  тебе, поэтому приму». Шейх говорит: «Смотри, ладно. Суть заключается в  следующем. Завтра четверг, базарный день. Поэтому ты  должен заранее купить мешок орехов, пойти на  базарную площадь, сесть в  центре и  кричать: „О  люди, о  мусульмане! Каждый, кто мне даст подзатыльник, получит один орех“. И  ты  должен это делать, пока твой мешок орехов не  закончится». Тот в  ужасе: «Что ты  мне предлагаешь?!»

—  Ему советы не  нужны…

—  Он  неспособен к  искренности, он  не  может быть искренним к  самому себе, и  он  не  способен быть справедливым к  самому себе. Он  считает, что он  выше, что он  пуп земли, суфийский пуп земли. Поэтому это тоже критерий. Вот если ты  чувствуешь, что… Хорошо, скажем, могу  ли я  сесть в  центре базара и  кричать: «Эй! Дайте мне подзатыльник, за  каждый подзатыльник  — один орех»? ( Смеется .)

—  Нет, ради имана это за  счастье может быть.

—  Ради имана  — если ты  знаешь, что это так, а  если ты  считаешь, что ты  прошел десятилетия пути… Одно дело, предположим, если  бы к  нему пришел потенциальный мюрид, которому 18–20 лет, тот  бы пошел на  это. Масса таких примеров, когда приходят какие-то там принцы к  шейху. А  шейх видит, что он  такой высокомерный, говорит: «Хорошо, первое тебе испытание  — 40 дней будешь чистить общественный туалет». Общественные туалеты на  Востоке в  жарких странах  — это страшная вещь. Тот сразу говорит: «Ты  что? Я  сын принца, а  ты  мне туалеты чистить…»  — «Пошел вон отсюда».

И  мы  все равно возвращаемся к  двум вещам  — это искренность и  справедливость. И  третий момент  — человек приходит, хочет подражать, потому что он  знает, что подражать легко. А  шейх ему хочет сказать: «Не  надо подражать, дурачок».

Ты  должен быть здесь и  сейчас и  искренним, и  справедливым. И  не  к  миру, не  к  звездам, не  к  Аллаху, а  искренним к  самому себе. Это самая легкая и  одновременно самая тяжелая задача. Если мы  говорим: где твой иман? Вот он, иман, здесь. Очень просто.

«Высшая форма для меня имана личностная  — это когда ты  одновременно, одномоментно даже ощущаешь Аллаха и  как абсолютно трансцендентного, и  как абсолютно имманентного тебе»

« Д ля  меня эта короткая сура, состоящая из  17 букв играет колоссальное личностное значение»

—  То  есть не  правым и  неправым  — нет этой категории? Только искренним и  справедливым, и  все? Потом выяснится, что ты  был неправ…

—  Дальше может быть абсолютно все, но  ключевой момент  — это искренность, потому что это самое главное, что связывает тебя с  Аллахом, который внутри тебя.

—  То  есть гадость делаешь, но  будь искренним и  справедливым к  себе  — так выходит, что  ли?

—  Я  хочу сказать, что самый главный критерий, что такое высшая форма имана для меня. Высшая форма для меня имана личностная  — это когда ты  одновременно, одномоментно даже ощущаешь Аллаха и  как абсолютно трансцендентного, и  как абсолютно имманентного тебе. Сейчас поясню.

—  То  есть он  и  далек и  в  тебе одновременно?

—  Нет, он  не  просто далек, он  как  бы иной совершенно. Но  в  то  же время одномоментно он  в  тебе, он  твой. Откуда это следует? С  моей точки зрения, вот эта 112-я сура, «Аль-Ихлас», как раз об  этом и  говорит  — о  высшем критерии имана.

Смотрите, что там есть. Вот мы  говорим о  тайне, об  уровнях тайн… «Куль хува Аллаху Ахад»  — «Скажи: Он, Аллах,  — один-единственный». Второе: «Аллаху ас-Самад». Самад  — я  пока не  перевожу. Третье: «Лям ялид уа-лям юляд  — «Он  не  рождал и  не  рожден». Причем обратите внимание: Лям  — это мир, но  лям в  арабском языке  — это абсолютное отрицание. «Уа  лям якун-ляху куфуан ах̣ад»,  — и  даже второй раз лям  — абсолютное отрицание.

Вот для меня эта короткая сура, состоящая из  17 букв играет колоссальное личностное значение. Поэтому я  ее  подразделяю на  две части. «Куль хува Аллаху Ахад»  — это первый  аят. Дальше «Лям ялид уа-лям юляд. Уа  лям якун ляху куфуан ах̣ад»  — это с  одной стороны. Как перевести его? «Скажи Он,  — я  так перевожу,  — которого вы  называете Аллах»,  — потому что «ахад» без определенного артикля относится к  слову «хува», а  не  к  слову «Аллах». Если  бы оно относилось к  слову «Аллах», то  было  бы с  определенным артиклем. А  дальше  — «Он  абсолютно никого не  рождал и  не  рожден». И  Он  абсолютно ни  на  кого не  похож, не  подобен  ему. То  есть что это такое? Это абсолютное проявление абсолютной трансцендентности. Если мне скажут: «Где в  Коране говорится об  абсолютном гайбе», я  скажу: «Читайте суру „Аль-Ихлас“». Вот эти три суры, три аята. Но  тут вот возникает вопрос, парадокс: если мы  читаем первый, третий и  четвертый аяты, тогда мы  должны вообще закончить с  познанием. Дальше ничего нет, потому что если Он  абсолютная трансцендентность  — все, закрывайте Коран и  больше ничего не  делайте. Он  неизвестен, Он  абсолютно гайб, Он  абсолютно сирр, Он  абсолютно хафий, Он  абсолютно ахва.

—  Возникает Аллаху ас-Самад.

—  Да, возникает абсолютный Аллаху ас-Самад. И  вот это интересно. Смотрите, что еще есть, прежде чем перейду к  Аллаху ас-Самад. Есть Аллаху Ахад. Это один раз встречается в  Коране, больше  нет. Аллаху Ахад  — один  раз. Это как раз один из  элементов подчеркивания Его трансцендентности, Его абсолютного гайба. Но  самое интересное заключается в  том, что выражение «Аллаху ас-Самад» один раз встречается в  Коране. Он  один раз только встречается. Когда мы  в  Коране встречаем один раз единичные выражения, мы  должны обращать на  это особое внимание. Что такое «Аллах ас-Самад»? Вот смотрите. Когда интерпретируют эту суру, ключевую суру… За  последние полторы тысячи [лет] огромное количество интерпретаций было. Все говорят: то-то и  то-то, ну  с  кем-то соглашаемся… Самое главное  — есть  ли консенсус? Консенсуса нет, даже относительного, в  отношении к  Аллаху ас-Самад. «Самад» переводится по-разному: и  как «бесконечность», и  как «безграничность», и  как «бессмертие».

—  Есть и  другое что-то: «всеми искомый»…

—  «Всеми искомый». Был такой мусульманский ученый Суюти, жил в  средневековом Египте. Суюти приводит хадис: «Пришли мусульмане к  Пророку (салля Ллаху алейхи уа  саллям) и  спрашивают: «О  Расул Аллах, что такое «Самад»?»

—  То  есть тогда люди не  знали, что такое «Самад». Дело в  том, что, вы  знаете, арабский язык очень полисемичен. Там очень сложные коннотации. Вы  знаете, сколько в  русском языке слов?

—  Тысячи.

—  В  самом лучшем словаре, далевском,  — 240 тысяч. Знаете, каков словарный запас арабского языка? В  бейрутских словарях, арабских, 83 миллиона. Заключается в  том, что он  очень математизированный. Он  построен, грубо говоря, на  правилах… Арабских математических алгоритмов. Понятно?

—  Как и  с  математическими алгоритмами  — ничего не  понятно.

—  Например, «дараба»  — «бить». «Дараба»  — «бить», это первая порода. Вторая порода  — «дарраба»  — с  удвоением, ташдидом, во  втором слоге. Это означает «бить сильно». Третья порода  — «даараба»  — с  долготой первого, означает «бить взаимно друг друга». И  так далее. Это породы. Основных пород 10, существует, по-моему, еще 8, 9 или даже  10. Если вы  знаете породы, знаете корни слов из  трех согласных, вы  можете дальше строить уже…

—  Главное, корень.

—  Возвращаемся к  слову «Самад». Пришли, значит, мусульмане: а  что такое «Самад»? И  Пророк Расул Аллах сказал, что Самад  — это то, что не  имеет внутренних прорех.

Смотрите. Он  не  сказал, что такое Самад, он  сказал о  главном качестве. А  что такое «прорехи»? Я  перевожу, чтобы понятно было…

—  Нечто цельное.

—  Это сплошность. Нечто есть такое сплошное, которое характерно для Аллаху Ахад, который, казалось  бы, абсолютно трансцендентен, но  вот эта сплошность из  него вытекает. И  поэтому благодаря Самад мы  знаем о  других качествах Аллаха. Мы  знаем, как Аллах проявляется, его 99 имен и  так далее. Отсюда Самад на  вашем пути, на  каждом пути к  иману играет очень важную роль. Каждый должен по-своему осознать  его. Пророк неслучайно не  сказал, что такое Самад как качество, как нечто такое. Он  сказал о  главном его качестве. Эта сплошность на  самом деле не  противоречит другим, это безграничность. Сплошность  — это и  есть некая безграничность, это некая вечность, но  вечность не  хронологическая, а  как  бы пространственная, хотя это не  пространство.

«В  течение жизни ты  либо становишься рабом Аллаха и  тогда развиваешь свой иман, либо ты  становишься рабом социального, и  тогда твой иман исчезает»

«Каждый человек рождается с  иманом»

—  Иман и  дин как соотносятся между собой? Иман  — это вера, правильно?

—  Да.

—  А  дин?

—  Дин  — это религия.

—  Все-таки религия, не  вера?

—  Нет, это не  вера.

—  Все это внешние вещи?

—  Опять-таки, «дин»  — многослойное слово. Дин  — с  одной стороны, религия, с  другой  — это некий коллективный иман.

—  Все-таки соотносится он  с  иманом?

—  Да. Обратите внимание: нельзя сказать, иман, условно говоря, там… У  каждого свой личностный иман. Эти личностные иманы могут сливаться в  нечто… Есть некие общие принципы, но  иман по-настоящему живым становится тогда, когда он  у  тебя конкретно и  у  меня конкретно. Иман абстрактно… Условно говоря, вот в  мечеть люди пришли, нельзя сказать  — вот у  них всех иман одинаковый. Он  не  может быть одинаковым. У  них дин одинаковый. Но  нельзя ее  сводить к  институционализированной религии в  этом смысле. Она не  институционализирована как некая организация, а  дин, условно, как некая общая идеологическая программа КПСС.

—  Ислам вообще не  очень склонен к  институционализации, мне кажется.

—  Сейчас в  исламе появилось огромное количество людей, которые успешно это делают.

—  Но  в  таком смысле вся обрядовость тогда вообще не  нужна, ни  хазраты, ни  мечети?

—  Еще раз повторяю: обрядовость нужна для начала. Вот, например, есть неверующие, есть люди, которым нужно направление показать. Просто так говорить: о, ура, ислам, ура, иман  — этого будет недостаточно. Нужна обрядовость как проявление некой традиции. Что такое традиция? Это устойчивость имана, правильно? Традиция нужна, и  обрядовость нужна. Другое дело, что если только обрядовостью заменяешь, тогда тебе конец.

—  Есть такое татарское слово «имансыз» —  знаете, наверное?

—  Да, конечно.

—  Вот у  меня вопрос такой. Как отличить, есть  ли у  него иман или он  имансыз? Вот ваше определение —  это интуитивное ощущение?

—  Имансыз  — это неверующий. Или это человек, у  которого нет личностной веры. Если с  точки зрения классической говорить, ты  не  имеешь права судить и  говорить «имансыз». Это грех. Откуда ты  знаешь?

—  Иман  — это приобретенное, откуда-то передается или врожденное.

—  Каждый человек рождается с  иманом. Каждый. Потом в  течение жизни ты  либо становишься рабом Аллаха и  тогда развиваешь свой иман, либо ты  становишься рабом социального, и  тогда твой иман исчезает. Ты  становишься, скажем, успешным бизнесменом, эффективным продюсером, красивым актером и  так далее, но  имана  нет. Поэтому это свобода, не  надо здесь говорить, что генетически все это обусловливается и  так далее. Каждый человек рождается с  иманом. Каждый.

—  50 лет назад было больше имана у  людей или меньше?

—  50 лет тому назад в  какой стране?

—  Ну  в  России. Допустим, у  российских мусульман — татар, дагестанцев, чеченцев.

—  По  отношению к  другим мусульманам?

—  Нет, по  отношению к  нынешним.

—  Для меня проще сказать не  50 лет назад, а  100 или 150 лет назад. 150 лет тому назад настоящих мусульман было больше, чем сейчас.

—  То  есть имана было больше?

—  Имана было больше по  одной простой причине, социальной, потому что обусловливающих моментов, в  результате которых человек терял свой иман, было меньше. Социум меньше высасывал, меньше дрессировал человека. Сейчас человек, начиная с  детсада и  школы, попадает в  этот механизм коллективной дрессировки. Что  бы там умные люди ни  говорили, дрессировка имеет тотальный характер.

—  Но  ведь по  существу она тотальной стала сейчас.

—  Она становится тотальной именно потому, что ему говорят: зачем тебе нужен твой иман, твоя вера? Для того чтобы стать успешным бизнесменом, ты  должен развивать такие-то качества, исходя из  того-то. Ты  должен быть умным, хитрым, коварным и  так далее. А  при чем тут иман? Что это такое? Да  ничего нет, он  практической пользы тебе не  принесет.

—  Значит, за  последние 100–150 лет интенсивность испытаний со  стороны Аллаха повысилась.

—  Повысилась. И  для меня это свидетельство того, может быть я  ошибаюсь, приближение йаум ад-дин. Страшного суда, тотальной катастрофы, в  результате, я  не  знаю, новой эпидемии ковида или термоядерной войны или чего-то такого. В  этом смысле столкновение ислама и  католицизма  — это частный момент.

«У  человека есть задача, потому что у  него есть иман и  в  результате имана он  может понять свое предназначение, а  свое предназначение не  в  абстрактном, а  в  том, что называется главной работой, общей работой, ният Аллаха»

«То, что мы  называем смертью как одноразовый процесс, в  реальности является неким процессом»

—  Почему именно арабы были выбраны, тем народом, который получил Коран, почему арабский язык? Как вы  считаете?

—  Я  хочу сказать, они, с  одной стороны, были дикие, а  с  другой  — если вы  вспомните, вот эти арабские племена, а  рядом цивилизованные Сасанидская и  Византийская империи, но, если сравнить нравственный уровень… Это как небо и  земля.

—  Серьезно?

—  Сасаниды и  византийцы  — это как наш современный Запад.

—  Как наши современные арабы…

—  У  Сасанидов, я  приведу только один пример, официально разрешалось сыну жениться на  своей матери. Я  не  говорю о  других вещах, о  мерзостях. У  арабов были свои моменты, но  в  нравственном отношении…

—  Девочек закапывали и  так далее.

—  Девочек закапывали, если грубо и  честно говорить, и  пьянство у  них было и  так далее, но  они были честными, искренними, о  чем мы  уже говорили. Поэтому когда пришел аят о  запрете алкоголя, по  улицам Медины реки текли алкоголя, потому что они самогон гнали все  — все искренне начали его выливать. Там несколько недель…

—  То  есть качество народа было неплохим?

—  Качество народа, чистота была.

—  А  сейчас сохранилась у  арабов эта чистота, мораль?

—  Ну  кое-где сохранилась. Я, правда, их  не  видел… Человек слаб. Я  же вначале процитировал: «Вы  будете многочисленны, но  будете подвержены бегству или стремлению к  материальному и  перестанете бояться смерти».

—  Немножко практический вопрос, если так можно сказать. Куда попадет душа после смерти? В  чистилище или нечто подобное? Где все эти души, как они пребывают в  ожидании суда? Что это такое, есть  ли оно вообще? И  есть  ли переселение душ?

—  Вы  знаете, я  не  специалист по  теологическим вопросам, у  меня есть только своя точка зрения. То, что мы  называем смертью как одноразовый процесс, в  реальности является неким процессом. И  первой остановкой, грубо говоря, этой души является ее  переход в  барзах. Барзах  — это промежуточное состояние. Некоторые суфии говорят о  том, что как раз из  барзаха возможно перерождение душ на  Земле. Барзаху соответствует чистилище в  христианстве, и  в  Евангелии от  Иоанна говорится о  том, что потом там, в  чистилище, будет вторая смерть. То  есть человек умирает там, в  чистилище, для того чтобы перейти на  высший уровень.

—  Барзах, дальше что?

—  Барзах  — это переходный период. В  барзахе очень важно, когда душа человека находится там, она как раз в  это время приходит в  сновидения. Не  ты  видишь ее, она к  тебе приходит, снится. Более того, человеческие существа, которые находятся в  барзахе, могут помогать. Мать умерла, она своим сыновьям может помогать, если там сыновья сиротами остались и  так далее. Одна из  причин, почему они задерживаются, если даже у  них искренний иман есть… Опять повторяю  — я  излагаю свою точку зрения. Может быть, там ортодоксальные наши мусульмане скажут, что это харам… Что потом происходит, благодаря чему?

И  еще один существенный и  самый главный момент. Жизнь в  барзахе, или в  чистилище, очень напоминает жизнь на  Земле. Это неким образом продолжение жизни, только со  своими особенностями и  так далее.

—  Почему, вы  говорите, задерживаются?

—  Первая причина заключается в  том, что у  него, условно говоря, нейтралитет по  количеству плюсов и  минусов. Второй момент заключается в  том, что у  него есть обязательства какие-то, вот эти обязательства он  пытается выполнить на  этом уровне.

—  То  есть дела не  закончились.

—  Очень часто… Нет, например, обязательства по  отношению к  своим детям-сиротам.

—  Говорю, дела не  закончились.

—  Очень много остального  — тайное. Есть 7 уровней реальности. Барзах, грубо говоря,  — это высшая форма маджхуля, неизвестного.

—  А, неизвестного.

—  А  дальше там свои правила. Мы  их  не  знаем.

—  Вы  не  сказали о  предназначении человека, тогда кто он, венец на  Земле, почему особое место это творение занимает?

—  Еще раз говорю, вопрос заключается в  следующем. Смотрите. У  каждого человека своя цель на  Земле. Поэтому мы  не  можем сказать: товарищи, выполнение решений съезда КПСС  — это общая задача мусульман. У  каждого своя задача.

—  У  собаки  же нет цели, но  почему именно у  человека она есть?

—  У  человека есть задача, потому что у  него есть иман и  в  результате имана он  может понять свое предназначение, а  свое предназначение не  в  абстрактном, а  в  том, что называется главной работой, общей работой, ният Аллаха. Происходит некий процесс, важный, глобальный. В  этом процессе ты  занимаешь, выполняешь некую свою роль. Какая твоя роль, я  не  могу тебе сказать, только ты  сам себе можешь сказать.

Почему человек выше по  своей значимости для Аллаха, чем ангел? Потому что человек свободен и  может выполнить эту ответственность. Эту ответственность Аллах (Субхана ва  Тааля) возложил не  на  ангелов, а  на  человека, при этом зная, что человек  — это существо инсан  — забывающий. Но, в  отличие от  ангелов, например, человек может совершенствоваться. Кстати, еще одно существо может совершенствоваться, какое? Джинн. И  есть примеры. Джин  — это существо из  параллельного мира. Расул Аллах (салля Ллаху алейхи уа  саллям) привел своего джинна в  ислам.

—  Но  джинна создал тоже Аллах. А  роль шайтана тогда какова?

—  Все создал. Шайтан  — это всего лишь испытание,

—  Испытание?

—  Конечно. Кстати, даже не  самое страшное и  главное. Самое страшное испытание  — это твой нафс, преодоление твоего нафса. У  тебя есть программа, вот шайтан  — это вирусная программа.

—  Кем запущена? Всевышним запущена?

—  Все только Всевышним. Он  запускает специально. Некоторым людям, которых он  особенно любит, он  запускает сильного шайтана, понимаешь? Сказано  же в  хадисе: тому, кого он  очень любит, он  дает особые испытания, страшные.

—  Ну  Иблис  же не  вирусная программа?

—  Ну  это образ. Мы  не  можем назвать Иблиса неким самостоятельным существом. Он  не  самостоятельное существо.

—  То  есть своей воли у  него нет?

—  Диалектика. Одну притчу расскажу суфийскую. Адам уже после падения встречается с  Иблисом и  говорит: «Это ты  виноват, ты  меня довел до  такого состояния. Ты  сделал это?» Тот говорит: «О, Адам, я  это сделал. Но  ты  хоть знаешь, что я  это сделал, а  вот кто мой Иблис, можешь сказать?» Это к  вопросу о  глубокой индивидуальной задаче.

—  В  некотором смысле для Иблиса Иблисом Адам сам  был. То  есть зеркало как  бы, дуализм.

—  На  самом деле это загадка в  том смысле, что ты  не  можешь сказать, что Иблисом для Иблиса является Аллах. Это с  формальной точки зрения первопричиной является Аллах, но  ты  так не  можешь сказать, это загадка. Загадка для чего? Для совершенствования твоего имана. Ты  можешь ответить на  этот вопрос сразу, не  раздумывая: кто является иблисом для Иблиса?

—  Если для твоего иблиса, ты  сам. Нет?

—  Нет… Что значит «ты  сам»? Это не  ответ, это настолько расплывчато. Вот понятно, вот Адам, для него иблис  — это Иблис, он  сбил с  толку, ясно.

—  А  Иблиса кто подговорил сбить с  толку?

—  Это сложно. Потом, он  отказался поклониться  — там тоже на  самом деле тайна есть, сирр. Что ответил Иблис Аллаху? Он  сказал: «Я  тебе поклоняюсь только, почему я  должен кому-то поклоняться?» Прошу прощения, что за  такой тон, но  суть в  этом заключается. Это опять, как в  армии…

—  Он  не  восстал  же против него?

—  Приказ чей выполняется? Приказ последнего… Такова логика.

—  Генерала или…

—  Аллах ( Субхана ва  Тааля ) сказал последним, а  есть всеобщий закон, который заключается в  том, что ты  должен поклоняться Аллаху. Если я  поклоняюсь Аллаху, я  не  могу поклоняться… Это логично же.

Там много заложено, там на  самом деле такого рода вещи, это компоненты для развития имана, это не  просто так прочитал, что-то сделал и  так далее. Например, заимоотношения между иблисом и  твоим шайтаном внутренним: в  какой степени твой шайтан внутренний является отражением иблиса, тотального, абстрактного иблиса? Что такое твой нафс, например, который толкает тебя, я  имею в  виду нижний нафс, на  разного рода плотские утехи и  прочее, и, предположим, твой шайтан? Твой шайтан в  данном случае может тебя оберегать. Парадокс.

«Сейчас 7 миллиардов  — это очень много, огромное количество среди этих 7 миллиардов  — это люди больные, и  гораздо больше больных, чем это было, условно говоря, 40 лет назад»

«Впереди нас ожидают катастрофические времена, когда логика будет проигрывать»

—  Вы  вначале сказали, что современная цивилизация сейчас абсолютно рационалистическая, правильно?

—  Материалистическая, лживая и  так далее.

—  То  есть в  этой цивилизации нет места иману?

—  Он  не  нужен, да.

—  Поэтому мы  вокруг видим безбожное, правильно?

—  Да. Господство безбожного.

—  А  зачем тогда иман? Как вот объяснить  это? У  человека все понятно, все по  полочкам разложено…

—  Еще раз повторяю, я  почему об  этом говорю? Потому что впереди нас ожидают катастрофические времена, когда логика будет проигрывать. И  логика бессильна. У  нас есть логика, рациональное мышление, и  мы  ничего сделать против ковида, хотя, казалось  бы, вот у  нас огромные, многомиллиардные бюджеты на  здравоохранение, масса исследований, а  мы  ничего не  можем сделать, не  можем сказать… Мы  говорим: в  2025 году появится новый ковид, от  которого умрут, я  не  знаю, 100 миллионов человек, а  что делать с  этим, никто не  знает.

—  Наука, чуть-чуть времени подождите, разберется, скажут вам.

—  Она подождет, разберётся, а  в  2030 году произойдут уже колоссальные климатические изменения. В  некоторых районах море поднимется на  полметра. Я  с  индонезийцами встречался, говорю: «Ребята, у  вас прибрежные вещи через 7 лет затопятся, что вы  будете делать? Вы  и  сейчас себя продовольствием не  обеспечиваете, что будет тогда?» И  это на  самом деле не  отдельный момент, это некий угрожающий… Условно говоря, насчитал 19 или 20 угрожающих трендов, которые начинают взаимно влиять друг на  друга.

—  То  есть человечество доигралось.

—  Это мягко говоря. И  здесь рациональное мышление не  поможет, здесь нужен какой-то, условно говоря, квантовый скачок, квантовый переход или, другими словами, чистый иман должен быть.

—  Это время покажет.

—  Нет, время не  покажет.

—  С  точки зрения рационального человека.

—  Я  говорю рациональному человеку: вот такая ситуация…

—  Доигрался.

—  Ты  умрешь, ты  доигрался. У  тебя единственный вариант спасения заключается в  том, чтобы ты  развивал индивидуальный иман как некую высшую форму своего сознания. Высшую форму, потому что ум, например,  — это тоже форма сознания. Чувственное познание  — тоже форма сознания.

—  Но  они ограничены.

—  Да, потому что иман позволяет тебе эффективно действовать и  в  рамках маджхуля, и  в  рамках сирра, и  в  реальности  — хафий.

С  моей точки зрения, есть определенные процессы, которые уже не  остановить. Климатические изменения уже не  остановишь. Например, есть 10 или 12 африканских стран, где 60–70 процентов людей заражены ВИЧ, СПИДом.

—  То  есть они смертники.

—  И  которые уже не  исправишь. Вопрос заключается в  том, что это новая реальность. Это в  качестве примера. На  самом деле в  каждой стране вы  можете найти десятки таких примеров. Например, по  всему миру сейчас распространяется эпидемия рака, онкологическая эпидемия. Об  этом мало кто говорит. Но  эта эпидемия гораздо более страшная, чем коронавирус.

—  Конечно.

—  Об  этом молчат, потому что на  самом деле это страшная вещь.

—  Но  ведь медицинская система с  этим справляется? Каждый год среднестатистическая продолжительность жизни на  Земле увеличивается на  три месяца. Каждый год.

—  Вы  в  этом уверены? Я, например, не  верю, когда я  смотрю на  нашу систему здравоохранения в  России. Когда, например, я  смотрю на  систему здравоохранения в  арабских странах, где я  бываю, я  тоже в  это не  верю.

—  Нет, ну  антибиотики и  прочее спасают жизни?

—  В  Германии, например, огромное количество людей, которые не  имеют медицинской страховки. Что с  ними происходит.

Например, эпидемия онкологическая распространяется последние 7–8 лет активными темпами. Распространяется диабет. Понимаете? ВИЧ распространяется в  России. У  нас это в  России все скрывается. А  вы  что, считаете, что где-то на  прогрессивном Западе тоже об  этом говорят?

—  Проблемы есть, но  меньше и  решаются.

—  Это страшная проблема, и  то, что решается,  — это обман.

Сейчас 7 миллиардов  — это очень много, огромное количество среди этих 7 миллиардов  — это люди больные, и  гораздо больше больных, чем это было, условно говоря, 40 лет назад.

—  Но  живые зато. В  Средневековье какая была стратегия выживания? Там, грубо говоря, все полудохлые вымирали сразу, еще в  детстве, выживали самые крепкие. То  есть там 15 детей рожали, трое, дай бог, выживут. Но  те, кто выживал, действительно были здоровы, они нас были все здоровее. А  сегодня родился, его в  инкубатор еще в  роддоме положили, в  итоге живет. Это просто другая стратегия выживания.

—  Я  не  спорю. Исхожу из  того, что есть цивилизация, которая создала вот эту ситуацию. Меня смущает одна вещь, простая для мышления. Когда я  реально вижу какие-то негативные процессы, ну, например, та  же эпидемия рака, я  вижу, как официальные государственные структуры это скрывают. Они косвенно реагируют на  это тем, что сигареты не  продают, там как-то из-под полы, пятое-десятое, но  официально об  этом никто не  говорит.

—  Раковые корпуса строят огромные, но  не  говорят зачем. Но  они понимают, что дело швах.

—  К  чему это все идет? Потому что появляется концепция, что на  самом деле онкологические заболевания, оказывается, заразные, понимаете? Еще 50 лет назад это была  бы абсолютная ересь. Я  к  чему говорю? Я  не  просто так сказал, ради красивого словца, современная цивилизация  — самая лживая цивилизация. Я  не  верю статистике официальной по  одной простой причине: потому что есть масса вещей, которые не  управляются этими государствами, для них важно не  допускать какого-то хаоса, какой-то паники. Вот если сейчас объявят о  том, что чрезвычайная ситуация с  онкологией связана, сразу последует паника. Где лекарства? Одно дело, когда старый человек заражается, умирает. А  когда дети болеют? Где лекарства? На  что тратятся деньги? Почему воруют эти деньги? Социальная дестабилизация. Поэтому в  этой связи самое оптимальное для этой цивилизации, для этих государств  — просто скрывать статистику. Вы  счастливый, наверное, человек, если вы  верите этому всему? Я  не  верю. Я  знаю многих этих людей лично, я  знаю, как они скрывают это все, какой механизм, и  не  только в  нашей стране. Когда я  сказал, что это тотальная ложь, самая лживая цивилизация, под этим у  меня есть определенные основания. Это моя точка зрения, вы  можете со  мной не  соглашаться.

—  Может, и  обманывают, это неизвестно, но  по  факту-то 200 лет назад сколько людей было на  планете, сколько сейчас? Ну  объективно, значит, что-то мы  такое сделали, что в  итоге выживаем лучше, плодимся и  размножаемся лучше. Понятно, что проблем куча, и  за  все платим, но  в  итоге по  факту людей становится больше, технологии развиваются, вот такие… Даже не  выходя из  этой комнаты, сколько мы  здесь свидетельств можем найти того… Никакие цари раньше ни  за  какие деньги, за  горы золота не  могли таких вещей получить.

—  Вот у  вас смартфон, а  у  меня телефон обычный. Знаете почему? Потому что смартфон для вашей личности, личности в  10 раз хуже, чем телефон. Я  пользуюсь простым телефоном, потому что я  знаю, какую угрозу несет смартфон, что через три-четыре года этот смартфон станет самым опасным предметом для человека, вот и  все.

«Ладно, я  понимаю, что ты  не  можешь представить 100 триллионов клеток, но  ты  должен стараться это сделать. Потрать время, каждый день хотя  бы 5–10 минут. Через какое-то время ты  увидишь отклик клеточной структуры обязательно»

«Эпидемия онкологии как раз напрямую связана с  потерей смысла жизни»

—  В  каком смысле опасным?

—  Через три года появится программа, в  частности медицинская, посредством которой тебя могут просто уничтожить. Такое оптимистическое заявление.

—  Что за  программа? В  телефоне?

—  Эта программа, которая будет снимать с  тебя показания.

—  Уже есть.

—  Я  не  знаю, я  просто говорю, мне неважно как, я  не  занимаюсь специально этими вещами шайтанскими. А  потом она будет давать тебе советы. Например, у  тебя сердце заболело, что надо сделать, для того чтобы… Поэтому одно из  названий этой цивилизации  — суицидальная, это цивилизация, которая занимается самоубийством. И  смартфон  — это то  самое средство. Ну  и  все. И  ты  говоришь: вот как раньше было. Раньше у  людей имелся смысл жизни. Сейчас самое страшное  — у  людей смысла жизни  нет. Ради чего смартфоны? Ради чего какие-то знания, которые становятся все более и  более относительными? Вот раньше, да, было плохо, люди умирали, но  люди верили в  Бога, искренне верили. А  сейчас этого нет.

—  А  это хорошо, что они верили, оставались темными, помирали?

—  Кто тебе сказал, что они темные?

—  У словно.

—  Почему ты  считаешь, что вот то, что в  учебниках написано в  продажных этих, это абсолютно  так? Вот у  вас дискуссия идет в  интернете, было  ли татаро-монгольское иго или  нет. Были или не  было, пятое-десятое… Ладно, это было там 700 лет назад. Что было 30 лет назад, вызывает споры в  этом плане, неизвестно.

—  По  поводу онкологии, этой эпидемии, кстати, есть тоже версия  же такая теологическая, что это болезнь неверия.

—  Может быть.

—  Потому что там сама клетка запускает, то  есть начинает бешено расти, у  него программа меняется, и  все. Сбой программы. А  сбой со  смыслом жизни связан, есть теория, скажем так, теряешь цель этой жизни… Здесь не  одна болезнь, букет болезней современных, где организм сам себя… Диабет  — то  же самое ведь. Сбой одной железы, внешний фактор… У  них алгоритмы-то примерно одинаковые. Самоуничтожение.

—  Самое интересное с  клетками заключается в  следующем. Вы  знаете, что у  клетки существуют некие внутренние части, в  частности РНК, РБК и  все такое прочее. Ну  и  раньше исходили из  того, что там программы внесены внутрь. Сейчас обнаружилось, что во  внутренней части клетки воспроизводство составляет всего лишь 10 процентов программ клеток, 90 процентов  — это программы получения информации извне. Откуда извне? А  кто его знает, оптимистически заявляет современная наука. ( Смеется .) Откуда, неизвестно.

С  моей точки зрения, эпидемия онкологии как раз напрямую связана с  потерей смысла жизни. То  есть появление безнадежности приводит к  сбою, и  сейчас неважно откуда, сверху, снизу берет информацию. Клетка, которая на  самом деле, по  сути, должна быть целенаправленным органом, элементом организма, не  знает зачем, она не  может ответить на  этот вопрос, а  раз не  знает, запускается процесс…

—  Зачем ей  умирать? Она не  понимает, зачем мне умирать, она не  умирает.

—  Она не  понимает, зачем ей  жить. Поэтому я  и  говорил, что один из  главных компонентов имана  — это представлять себе, осознавать себя как многоуровневый  мир. Ладно, я  понимаю, что ты  не  можешь представить 100 триллионов клеток, но  ты  должен стараться это сделать. Потрать время, каждый день хотя  бы 5–10 минут. Через какое-то время ты  увидишь отклик клеточной структуры обязательно. Потому что эта клеточная структура и  ты  объединяетесь Аллахом (Субхана ва  Тааля) и  Аллах хочет, чтобы ты  был такой структурой, которая осознает. Без осознания своей клеточной структуры, в  качестве примера, ты  не  можешь осознать Аллаха в  полной мере. Потому что ты  тоже за  клетки отвечаешь. А  у  нас  же, поскольку человек всемогущий такой, это не  человек отвечает за  клетки, а  клетки должны ему служить. Это не  так.

—  С  помощью таблеток заставить.

—  Это не  так, потому что ты  даже не  знаешь, как работают эти клетки.

—  Начни с  себя, да, идеология такая. Кстати, если к  последнему вернуться, роль второго пришествия в  этом всем какая?

—  Если ты  заходишь в  тупик, то  Аллах (Субхана ва  Тааля), как и  предупреждал Коран… Тебя уберет, и  вместо тебя придут другие поколения… Которые будут знать, что такое вера, и  будут следовать этому. Если ты  потерял веру, ты  Аллаху не  нужен ни  к  чему.

—  А  второе пришествие  — это попытка последний раз чабана прислать, чтобы он  вывел из  тупика?

—  Последнее пришествие  — это последняя попытка, для того чтобы ты  сохранился в  рамках этого.

—  Может, оно не  понадобится еще.

—  Может, не  понадобится.

—  А  может, не  поможет…

—  Ключевой момент следующий  — если тебе не  хватает веры, значит, он  не  верит в  тебя. Если он  не  верит в  тебя, ты  безнадежен. Ты  должен это осознавать, потому что это последний твой шанс.

Если спросить на  улице, слова «иман», «вера» скорее вызывают усмешку. Какая вера? А  когда этому человеку скажешь: «Слушай, парень, через 15 лет ты  заболеешь онкологией, ты  будешь один, от  тебя все будут бежать». «Ты  будешь плохо пахнуть, у  тебя денег не  будет, чтобы тебя положили в  какую-нибудь хорошую больницу. Что ты  будешь делать? Твои дети от  тебя уйдут». «Э, э!»  — это все. «Ты  подумай». Когда так скажешь, они начинают думать. Потом, когда они приходят к  этому, в  Коране сказано  — это уже поздно.

Поздно почему? Опять повторю, иман надо совершенствовать постоянно. А  просто так, типа того что вот я  сейчас что-то такое сделаю и  козырь брошу перед Аллахом, и  ему не  останется ничего другого, как меня спасти.

—  Откуплюсь, да?

—  Да.

—  Построю мечеть.

  —  В  хадисе сказано, что конец света приблизится, когда люди начнут строить большие мечети и  будут соревноваться в  строительстве больших мечетей. Посмотрите, что происходит на  Ближнем Востоке. В  Саудовской Аравии по  сравнению с  эмиратцами, эмиратцы по  сравнению с  кувейтцами, кувейтцы по  сравнению с  катарцами.

—  Ахыр заман.

—  Да. Не  было в  истории сочетания такого рода факторов вместе. Аллах (Субхана ва  Тааля) всегда создает творческие, креативные ситуации. Не  было  же. Распространяется онкология, а  власти ничего не  могут сделать, общество  — тоже. Речь идет только об  этом, скрывается. Развивается диабет второго типа  — опять-таки ничего. Только закупается больше инсулина, что-то такое, производство, пятое-десятое и  так далее. Хорошо. Если все-таки будет, предположим, может, очередной, так сказать, спад, а  потом станет все хорошо. А  если не  будет хорошо?

Я  исхожу из  простого практического момента  — готовься всегда к  худшему.

—  Надейся на  лучшее.

—  Нет, не  надейся, готовься к  худшему. А  вот вопрос заключается в  следующем. Хорошо, я  буду готовиться к  худшему. Прекрасно. А  на  кого я  должен опираться? На  науку, которая привела к  этому? На  продажных политиков, которые к  этому привели? На  государство, которое, расслоилось? На  этих идеологов, которые все провалились? И  коммунисты, и  националисты, и  так далее, и  прочее. Я  исхожу из  того, что единственное, что остается,  — это иман, это религия…

Читайте также:

Шамиль Султанов: «Наша цивилизация  — самая лживая из  когда-либо существовавших». Часть 1-я

Шамиль Султанов: «Если ты  не  осознаешь себя мирами, то  ты  не  очень отличаешься от  хайвана». Часть 2-я